черно-рыжее безобразие
Выехали мы с братом и сестрой утром из славного города Мюнхен. То есть, если быть совсем честной и точной, то ехала исключительно я. А Ноябрен вел лошадь под уздцы. Адда молча брела рядом с братом. Сегодня она вообще была на редкость задумчива и молчалива. Ох, не к добру это.
День стоял жаркий. Дорога пыльная. Так что, от нечего делать, предавалась занимательному занятию: пытками себя совестью. Ну жалко мне, до слез жалко того анга, которого мы оставили на площади. К тому же, человеческий облик, который был на нем при знакомстве был очень даже симпатичный. Даже обидно, что на самом деле мой народ такой... жабообразный. Нет, помочь можно было. Я вот даже уверенна, что мы бы могли достать бедолагу из клетки, но как его вывезти из города. А родственники ничего путнего не присоветовали. Эх.
Ближе к вечеру появилась таверна. С простым и незатейливым названием: "Подорожник". Если бы я знала, к ему приводит простота и тяга к комфорту, лучше бы попостилась под открытым небом. Для фигуры полезнее.
Но, сделанного не воротишь.
Заплатили мы за ужин и ночлег. Адда думала опять в карты поиграть, да тут стража какая-то столовалась, решили не нарываться. А вот нас они видимо заприметили. К окончанию ужина приперся к нашему столу пожилой господин. Противный такой на вид, как крыс старый. И заявляет, что он из тайной полиции Самарканда и зовут его, ни много- ни мало, Ирмин фон Кнаупешняйге. Я аж малость обомлела. Хорошо еще промолчала. Так вот, эта крыса штабная заявила, что дескать конь у нас проходит по делу государственной важности. И он нас обыскивать будет, как подозреваемых. Ничего себе заявление! Девиц из хорошей семьи будет солдатня обыскивать. О времена, о нравы!
Хорошо, что наш брат предложил Ирмину тот вариант, который всех более или менее устроил. А именно, вернуться с солдатами в Мюнхен и там нас обыщут стражницы. Что само по себе не приятно, но хоть не так позорно.
На ночь нас заперли в подполе. Я успела до прихода охраны, которая, как выяснилось, будет ночевать с нами, закинуть кусок короны, который мог нас здорово скомпрометировать при осмотре, в крысиную нору. И остаток ночи мучилась сомнениями и думами, как ее потом оттуда добывать. На утро солдаты обыскали подпол. Корону не нашли.
Долго ли, коротко ли, привезли нас в Мюнхен. И заперли каждого в отдельной камере. Никаких удобств. Каменные стены и пол, ширма, за которой сидит писарь, 3 здоровенных стражницы и деревянный стол, на который надо было выложить свою одежду. Раздеваясь, обнаружила у себя за пазухой тот самый обломок короны. Чуть не впала в истерику. Но собралась и продолжила разоблачаться. Что удивительно, при описи имущества осколок не был упомянут. Такое ощущение, что его вообще не заметили.
После осмотра нас опять согнали в одну комнату.
Там опять была эта штабная крыса. Вот честное слово, мне во много раз приятнее был "мнимый" Ирмин. Даже в своём натуральном обличии.
Разговор пошел конечно же о лошади, из-за которой нас и настигло это злосчастье. Прав был братец, надо было продавать коняшку. Мы рассказали, что конь был нами подобран, как безхозный. По дороге из Кембриджа в Мюнхен. У нас с Аддой якобы вообще о тех днях смутные воспоминания, в связи с огромным горем постигшим нашу семью. Как вы помните, нас безвременно покинул наш отец. И нас вышвырнули из родного дома и академии.
"Крыс" пригрозил завести дело о конокрадстве. Но за сотрудничество, заключавшееся в том, что мы прочитали очень подробный словесный портрет нашего недавнего зеленокожего знакомца и "честно" сказали, что никогда его не видели, нас таки отпустили. Почти.
С нами захотела поговорить жрица Луны. Та самая, что болталась тогда на площади, около Ратуши. У нашего брата чуть не сдали нервы, когда она долго-долго молчала, перед тем, как начать говорить. Что было сказано? Как обычно, у этих мадам, ничего однозначно ясного и кристально понятного не бывает. Да и честно признаться, я все еще находилась под впечатлением от непонятного поведения осколка, так что запомнила мало.
Что-то про то, что мы ходим по самой грани, должны быть милосердны. А так же про то, что мы знаем не все.
Так что ошарашенные мы решили по освобождению топать отдыхать и отсыпаться в таверну. Да, еще неприятная особенность: нам вернули не все деньги. У Адды и Ноябрена пропало по 4 серебряных, а у меня 1.
А на утро мы решили таки ехать в Самарканд. И даже договорились с господином Мустафой в его караване. Эх, такое ощущение, что брат зря не торговался. Но уж как получилось. В обед выезжаем.
День стоял жаркий. Дорога пыльная. Так что, от нечего делать, предавалась занимательному занятию: пытками себя совестью. Ну жалко мне, до слез жалко того анга, которого мы оставили на площади. К тому же, человеческий облик, который был на нем при знакомстве был очень даже симпатичный. Даже обидно, что на самом деле мой народ такой... жабообразный. Нет, помочь можно было. Я вот даже уверенна, что мы бы могли достать бедолагу из клетки, но как его вывезти из города. А родственники ничего путнего не присоветовали. Эх.
Ближе к вечеру появилась таверна. С простым и незатейливым названием: "Подорожник". Если бы я знала, к ему приводит простота и тяга к комфорту, лучше бы попостилась под открытым небом. Для фигуры полезнее.
Но, сделанного не воротишь.
Заплатили мы за ужин и ночлег. Адда думала опять в карты поиграть, да тут стража какая-то столовалась, решили не нарываться. А вот нас они видимо заприметили. К окончанию ужина приперся к нашему столу пожилой господин. Противный такой на вид, как крыс старый. И заявляет, что он из тайной полиции Самарканда и зовут его, ни много- ни мало, Ирмин фон Кнаупешняйге. Я аж малость обомлела. Хорошо еще промолчала. Так вот, эта крыса штабная заявила, что дескать конь у нас проходит по делу государственной важности. И он нас обыскивать будет, как подозреваемых. Ничего себе заявление! Девиц из хорошей семьи будет солдатня обыскивать. О времена, о нравы!
Хорошо, что наш брат предложил Ирмину тот вариант, который всех более или менее устроил. А именно, вернуться с солдатами в Мюнхен и там нас обыщут стражницы. Что само по себе не приятно, но хоть не так позорно.
На ночь нас заперли в подполе. Я успела до прихода охраны, которая, как выяснилось, будет ночевать с нами, закинуть кусок короны, который мог нас здорово скомпрометировать при осмотре, в крысиную нору. И остаток ночи мучилась сомнениями и думами, как ее потом оттуда добывать. На утро солдаты обыскали подпол. Корону не нашли.
Долго ли, коротко ли, привезли нас в Мюнхен. И заперли каждого в отдельной камере. Никаких удобств. Каменные стены и пол, ширма, за которой сидит писарь, 3 здоровенных стражницы и деревянный стол, на который надо было выложить свою одежду. Раздеваясь, обнаружила у себя за пазухой тот самый обломок короны. Чуть не впала в истерику. Но собралась и продолжила разоблачаться. Что удивительно, при описи имущества осколок не был упомянут. Такое ощущение, что его вообще не заметили.
После осмотра нас опять согнали в одну комнату.
Там опять была эта штабная крыса. Вот честное слово, мне во много раз приятнее был "мнимый" Ирмин. Даже в своём натуральном обличии.
Разговор пошел конечно же о лошади, из-за которой нас и настигло это злосчастье. Прав был братец, надо было продавать коняшку. Мы рассказали, что конь был нами подобран, как безхозный. По дороге из Кембриджа в Мюнхен. У нас с Аддой якобы вообще о тех днях смутные воспоминания, в связи с огромным горем постигшим нашу семью. Как вы помните, нас безвременно покинул наш отец. И нас вышвырнули из родного дома и академии.
"Крыс" пригрозил завести дело о конокрадстве. Но за сотрудничество, заключавшееся в том, что мы прочитали очень подробный словесный портрет нашего недавнего зеленокожего знакомца и "честно" сказали, что никогда его не видели, нас таки отпустили. Почти.
С нами захотела поговорить жрица Луны. Та самая, что болталась тогда на площади, около Ратуши. У нашего брата чуть не сдали нервы, когда она долго-долго молчала, перед тем, как начать говорить. Что было сказано? Как обычно, у этих мадам, ничего однозначно ясного и кристально понятного не бывает. Да и честно признаться, я все еще находилась под впечатлением от непонятного поведения осколка, так что запомнила мало.
Что-то про то, что мы ходим по самой грани, должны быть милосердны. А так же про то, что мы знаем не все.
Так что ошарашенные мы решили по освобождению топать отдыхать и отсыпаться в таверну. Да, еще неприятная особенность: нам вернули не все деньги. У Адды и Ноябрена пропало по 4 серебряных, а у меня 1.
А на утро мы решили таки ехать в Самарканд. И даже договорились с господином Мустафой в его караване. Эх, такое ощущение, что брат зря не торговался. Но уж как получилось. В обед выезжаем.
-
-
11.01.2012 в 13:27медленно прихлебывал давно остывший глинтвейн и думал.
господин фон Кнаупешняйге удивлялся своим действиям, и пытался понять, почему поступил именно так.
почему он не подверг этих олухов-конокрадов допросу второй степени? или даже третьей?
он часто действовал по интуиции, но всегда потом старался понять свои мотивы. иногда это помогало, иногда было безразлично...
похоже, понял он, причин тому три.
первая - то самое неприятное внушение, что сделали ему перед выездом.
он не любил таких внушений, но... от следствия требовали результата. очень серьезно требовали.
похоже, что с господином Карлом де Бройлем, начальником Департамента, поговорили откуда-то совсем сверху.
и требовали не виновного (ах, если бы требовали виновного! эти олухи-конокрады подходили под виселицу как нельзя лучше - после допроса третьей степени они бы сознались, а там и на виселицу можно), а результата. да, найти следовало ту самую хреновину, что ему показали на рисунке. не золотая, не волшебная - древний мусор, наверняка осколок какого нибудь ошейника какой нибудь допотопной шавки! но именно без нее господину кому-то-там-наверху будет тоскливо жить и... и похоже, он не даст жизни ни господину Карлу, ни господину Ирмину.
так вот, эти олухи, скорее всего, ничего про тот ошейник не знали, и ни вторая, ни третья степень допроса не поможет тут.
вторая - это, конечно же, вероятная невиновность этих олухов. господин Ирмин был совершенно уверен, что никакие они не конокрады, а просто олухи - увидели бесхозную лошадь и прихватили ее. нормально, любой бы сделал именно так. было бы подозрительнее, если бы они так не сделали. нет, подвести их под допрос и под виселицу - дело совсем простое, но зачем? ведь есть еще и третья причина...
а третья - в том, что вот кого бы господин Ирмин с удовольствием подверг бы допросу третьей степени - так это эту самоуверенную и наглую сучку в идиотском платье! какая жалость, что это невозможно совершенно... господин Ирмин немного помечтал о том, какой поднялся бы вой в Департаменте и в Храме...
-
-
11.01.2012 в 14:52И этот крысявка Ирмин вполне себе шикарен. Типичный следователь, задолбавшийся начальством.