Вели баронессе скромнее быть, вели ресницы не подниматьСолнце опускалось море, окрашивая его в карминово-красный цвет. Ветер лениво загонял пенных барашков на берег. Шторм завтра будет, не иначе.
Диего отвлекся от созерцания моря и осмотрел комнату. Отцовский кабинет почти не изменился с его смерти. Да и не хотелось новому хозяину обустраивать замок. Он предпочел с головой уйти в дела своих владений и свои тренировки. Не замечать шепот прислуги. Сохранять лицо. И пить. Каждый вечер, или через один. Закрывшись в кабинете. Чтобы прогнать из памяти красивое лицо и ехидный смех.
Валенсия Сото. Жена, выбранная отцом. Для укрепления дружбы между семьями. Если быть более точным, для защиты от наиболее вероятного противника. Красивая, своевольная стерва, которая отлично умеет изображать невинную голубку. Пока был жив отец, все складывалось вполне хорошо. Валенсия была мила и привязывала к себе своего мужа все больше и больше. Хрупкая, нежная. Он и не удивился, когда после рождения первенца, жена смущаясь и краснея, попросила у него некоторую паузу, чтобы восстановить здоровье. И малыша отдала кормилице, хотя так вздыхала по этому поводу. Потом заболел отец. И на смертном ложе, восхищался тем, что сыну так повезло с женой. И взял с него слово, что тот никогда не обидит Валенсию, выполнит все, что голубка захочет. Обещать было легко. Ведь он любил жену, черт побери, любил.
А после траура голубка изменилась. Она выполнила свой долг перед этой семьей. Так что не соблаговолит ли благородный сеньор оставить её в покое?
Недоумение. Неужели горе так подкосило её? Даже сын не интересовал сеньору Валенсию. Более того, мальчика отослали в деревню, где он "постигал жизнь простых людей и учился быть сильным и мужественным, как его дед".
Казалось, что весь огонь, пылавший в неистовой Валенсии обратился в лед. О, да, леди до кончиков пальцев. Длинных белых пальчиков, что были так ласковы.
Диего смирился. Супруга полюбила одиночество и морские прогулки. Она говорила, что хозяйка должна являться примером для подражания. Вершиной чистоты и набожности.
Только вот кому она возносила молитвы, когда изменяла ему со своим пиратом? И как хохотала в лицо, когда он чуть не задушил её, в приступе гнева. "Клятва!" - бесилась она, - "Ты не посмеешь нарушить клятву. Вы, Падри, все чокнутые на верности и долге! Как ты оправдаешься перед предками и своими людьми?"
В тот вечер он ушел. Под её смех. И старался больше не встречать свою супругу. И пить, пытаясь заглушить боль.
-Сеньор, сеньора Валенсия просила передать, что не выйдет к ужину. Она будет молится. - в дверь заглянул управляющий. Взгляд был сочувствующий, что еще больше растравляло боль. Казалось все слуги были в курсе событий в семье. Ни слова напрямую, но шепот за спиной.
Диего нахмурился, вглядываясь в темную точку удаляющейся от берега лодки. О, да, он знает, как будет молится Валенсия.
- Хуан, сегодня я буду ужинать здесь. Отправь слуг спать, сегодня они нам с сеньорой не понадобятся.
-Хорошо, сеньор, - старик ушел, покачивая головой. Опять вечером в кухне будут разговоры о "бедном молодом хозяине", да о верности словам у благородных.
Диего сжал в руке кубок. Ну и пусть. Вино еще не кончилось, а дождь только начинается. Он закинул ноги на стол, поудобнее устраиваясь в кресле.
За окном темнело. Луна стыдливо пряталась за темными грозовыми тучами, устраиваясь в них, как в мягкой перине. Начал накрапывать дождь. Постепенно усиливаясь, превращаясь в ливень, который громко барабанил... в дверь?
-Сеньор, сеньор! - на пороге стоял взъерошенный Хуан. Голос был тревожный, но где-то в нем таилась радость.
Диего с трудом разлепил глаза, пытаясь унять звенящий в голове колокол... Нет, колокол действительно был, но снаружи.
-Что случилось, Хуан? - сеньор Падри быстро приходил в себя.
-Там на берегу, рыбаки выловили с утренним уловом... - старик замялся, не зная как сказать.
-Не мямли, кого выловили? - Диего уже понял, что речь идет о покойнике. Только вот по рыбакам не звонит колокол... Неужели?
-Сеньор, рыбаки выловили сеньору Валенсию. Утопла она, - Хуан замолчал, чтобы не сорвались с губ недостойные слова. Он смотрел на своего господина, ожидая его приказов. Тризну ли заказывать или весёлый пир?
-Собирай слуг, - скомандовал сеньор Падри, - Нужно приготовить тело к погребению.
Диего отвернулся к окну и тихо прошептал: "Хвала Ветру, кончено."